На Земле становилось все меньше места и ресурсов. В конце концов было решено заселить ближайшие планеты: Марс и Венеру, создав на них искусственные атмосферы и города.
В течении двух столетий Земля и колонии развивались отдельно. Первые колонисты жили на своих планетах. Венериане заселили Меркурий. С Земли практически не прилетало кораблей. Люди заметили, что непривычный спектр солнечного излучения влияет на пигментацию кожи. Марсиане рождались с синеватым оттенком кожи и иссиня-черными либо голубыми волосами. Венериане - с зеленоватым лиюо оранжевым оттенком и зелеными волосами. На Меркурии же были красные и розовые оттенки.
Так случилось, что между землей и колониями началась война. Победителей не было, но колонии потеряли слишком много взрослых. И тогда, прекратив любую связь с Землей, они создали экономику и общество, опирающееся на детский труд. Детей отбирали у матерей в роддомах, отвозили в города-детские дома, где каждый ребенок работал до 16 лет. с этого возраста их отправляли на урановые рудники на спутникх Юпитера, где они быстро погибали. Небольшое число привелигиорванных мужчин оставалось, они и становились отцами большинства детей. Женщин в рудники не забирали.
Этери родилась на Венере. Этери - значит закат. Она, против закона, узнала, что ее мать - воспитательница Неа.
Девочка была красивой, с коричневато-оранжевой кожей и темными, с зеленоватым отливом волосами. Лишь годы спустя она поняла, что отличается от других венериан.
На станции у Этери было трое друзей: венерианин Саринг, ее ровесник, и марсиане Фаури и Шэнд. Когда девочке было 13, Саринг с отцом улетел на Меркурий. небольшая горстка колониан решила создать что-то отличное от Венеры, Марса и Юпитера. Крошечный городок венериан увеличился вдвое. Ползли слухи, что отец Саринга решил лететь на Землю. С этого момента Вененра прекратила всякую связь с Меркурием. Этери полтора года ничего не слышала от Саринга, но она помнила его последние слова:
- держись, Этери, я обязательно прилечу за тобой!
Фаури и Этери начали переживать за Шэнда. его скоро должны были забрать на рудники. И план побега, смутный и неясный, стал вырисовываться все четче.
И в один из последних дней смены Этери неожиданно встретила незнакомого ей юношу. Он был старше ее на пару лет, и это было странно. Но самым странным было другое...
Этот незнакомец был темноволосым, без малейшего признака пигментации! Этери узнала, что зовут его Ор, а как он попал на Венеру, не говорил. И девушке все время чудилось в нем нечто знакомое, хотя она была уверена, что никогда его раньше не видела. Его нужно было спрятать, потому что если бы ретаП, начальник станции. нашел бы юношу, то немедленно отправил бы его на рудники. Неа согласилась приютить его на несколько дней. И вечером, выбравшись из станции, Этери и Шэнд привели Ора к Нее. Фаури была на дежурстве.
Только увидив незнакомца, Неа с криком: Андрэй! упала в обморок. Ор недоуменно смотрел на нее, пояснив друзьям, что Андреем звали его отца, и гвоорят, что сын очень похож на него.
Ор рассказал друзьям, что его отец пропал без вести 15 лет назад, почти сразу после его рождения. Где он был - никто не знал. Он был космонавтом, и неожиданно вернулся на Землю шесть лет спустя. Отец и мать создали каждый свою семью, но как-то случайно Ор узнал, что его отец встртил где-то в космосе другую женщину, и у них родилась дочь.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Все знают анекдот:
На экзамене препод:
-впорос на 5: что сдаем?
молчание.
-впорос на 4: как зовут преподавателя?
молчание.
-впорос на 3: какого цвета учебник?
голос из класса:
- во валит, гад!
Это эприграф, а вот и история. Моя покойная бабушка Элла была учителем химии. Ее метод преподавания был таким оригинальным и инетерсным. что я в 9 лет щелкала уравнения реакции как семечки, и вообще очень любила эту науку. Так вот, за пару лет до смерти (а умерла она будучи классным руководителем одного класса и учителем еще нескольких) был у нее 9-Г. И класс соответствовал своей букве. И бабушка принимала экзамен (устную пересдача) у одного из выдающихся учеников этого класса. Написала ему на доске уравнения, решить он, конечно, не смог. тогда она предложила:
- Сформулируй основные положения теории электролитической диссоциации.
молчание.
Тогда бабушка говорит:
- Слушай, если ты выговоришь "теория электролитической диссоциации", я поставлю тебе три, и иди домой.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Клетка. В ней 5 обезьян. К потолку подвязана связка бананов. Под ними лестница.
Проголодавшись, одна из обезьян подошла к лестнице с явными намерениями достать банан.
Как только она дотронулась до лестницы, вы открываете кран и со шланга поливаете ВСЕХ обезьян очень холодной водой.
Проходит немного времени, и другая обезьяна пытается полакомится бананом. Те же действия с вашей стороны.
Третья обезьяна, одурев от голода пытается достать банан, но остальные хватают ее, не желая холодного душа.
А теперь, уберите одну обезьяну из клетки и замените ее новой обезьяной.
Она сразу же, заметив бананы, пытается их достать.
К своему ужасу, она увидела злые морды остальных обезьян атакующих ее.
После третьей попытки она поняла, что достать банан ей не удастся.
Теперь уберите из клетки еще одну из первоначальных пяти обезьян и запустите туда новенькую.
Как только она попыталась достать банан, все обезьяны дружно атаковали ее, причем и та, которую заменили первой (да еще с энтузиазмом).
И так, постепенно заменяя всех обезьян, вы придете к ситуации, когда в клетке окажутся 5 обезьян, которых водой вообще не поливали, но которые не позволят никому достать банан.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Что я вам скажу? это именно Тень эндера. Слабее, хуже. Но и сам Боб мне соответственно меньше нравился. Супер гений - это было слишком. Даже после Эндера и Алаи, и динка.
Очень понравился взгляд на ту же историю со стороны. Эндер нравится еще больше. Трущобы описаны мастерски, хотя и не совсем понятно, что именно Боб с ними сделал.
В общем. читать стоит, тот же стиль, что и в Игре, и сильно отличается от "Голос тех, кого нет".
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Учили Ханю понимать свои чувства. Теперь этот маленький и наглый приходит с заявлениями:
- Я сердит на тебя, потому что ты не дала мне конфету.
- Я грустный, потому что Йосеф отобрал у меня машинку.
- Я рассердился на Йедидью, потому что он говорил глупости.
Спрашиваю:
- Ханя, а когда ты радостный?
- Когда мне покупают конфету.
А еще опять занят вопросами загробной жизни и каким образом Б-г говорит, елис у него нет рта. Решил, что Б-г говорит в сердце. И теперь мы не можем его воспитывать - у него, видите ли, "пророчества".
-Б-г мне сказал, что надо делать то-то и то-то.
- Ханани, в Торе этого нет.
- Нет, мне в сердце сказал!
Иди поспорь!
Как про Ицхака рассуждал!
- А он не видел, потому что у него не глазок?
- у него есть глазки, сынок.
- Он их ручками закрыл?
- нет. детка, у него просто глзаки не видили.
- Значит, он умер? Тот, кто умер, ничего не видит.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Легенда о драконе и девочке
"...Дракон был совсем маленьким - ростом чуть больше девочки. Девочка тоже была маленькой, и ей нравился дракон - такой красивый, крылатый, с сияющими глазами...
Так они подружились, и иногда дракон позволял девочке забираться ему на спину и подолгу летал с ней в ночном небе. Девочка смеялась, протягивая руки к небу, и звезды падали ей в ладони, как капли дождя, и дракон улыбался, а из его пасти вырывались маленькие язычки пламени...
...Вдвоем они часто бродили по лесам. Была у них любимая поляна: красивые там были цветы, а неподалеку росла земляника; девочка собирала ее, а горсть ягод всегда высыпала в драконью пасть. Дракону, конечно, это не было нужно, - ему хватало солнечного света и лучей Луны, - но маленькие прохладные ягоды казались такими вкусными - может, потому, что их собирала для дракона девочка. Вечером она набирала сухих сучьев, и дракон помогал ей развести костер, а сам пристраивался рядом. Они смотрели на летящие ввысь алые искры, и девочка пела дракону песни, а он рассказывал ей чудесные истории и танцевал для нее в небе, и приводил к костру лесных зверей - девочка разговаривала и играла с ними, и ночные бабочки кружились над поляной... А однажды пришел к костру Белый Единорог из Долины Ирисов, и говорил с ними - мыслями, и это было, как музыка - прекрасная, глубокая и немного печальная...
читать дальшечитать дальше...Шло время, девочка подросла, а дракон стал таким большим, что, когда он спал, его можно было принять за холм, покрытый червонно-золотыми листьями осени. Нет, они остались друзьями; но дракон все чаще чувствовал себя слишком большим и неуклюжим, а девочка была такая тоненькая, такая хрупкая...
Больше он не мог бродить с девочкой по лесу, и, если бы он попытался разжечь костер, его дыхание пламенным смерчем опалило бы деревья. Дракон печалился, и девочка рассказывала ему смешные истории, чтобы развеселить его хоть немного, а он боялся даже рассмеяться: сожжет еще что-нибудь случайно...
Один раз он пожаловался Единорогу - говорил, что не хочет быть большим. Лучше бы я оставался маленьким, вздохнул дракон, и мы гуляли бы вместе, играли бы, а сейчас? И Единорог ответил: у каждого свой путь, ты сам скоро это поймешь...
А потом пришла в эту землю беда. Неведомо откуда появился серый туман, и там, где проползал он, не оставалось ничего живого. Увядала трава, осыпалась листва с деревьев, в ужасе бежали прочь звери и умолкали птичьи песни. Все ближе подбирался туман, несущий смерть, и не знали люди, как защитить себя и что делать. Тогда ушел дракон, и долго никто ничего не знал о нем, а девочка стала молчаливой и печальной...
Он вернулся. Золотая чешуя его потускнела, волочилось по земле перебитое крыло, и темные пятна крови отмечали его путь, и устало прикрывал он сияющие глаза.
Он вернулся и сказал: Это больше не вернется. А потом лег на землю и уснул. Он был похож на холм, укрытый червонно-золотыми листьями осени. Он спал долго. Менялись звезды в небе, отгорела осень, зима укутала его снегом... А потом наступила весна, и расцвели рядом со спящим драконом цветы - золотые, как его крылья, алые, как его пламя, пурпурные, как его кровь... А девочка все ждала: когда же дракон проснется? И приходила к нему, и гладила его сверкающую чешую, плакала потихоньку и пела ему песни...
Тогда вышел к ним из леса Белый Единорог, мудрый зеленоглазый Единорог. И дракон проснулся. Так ли уж плохо быть большим, спросил Единорог.
У каждого свой путь, ответил дракон, теперь я понимаю."
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Обязуюсь ответить любому из Избранных, почему я его читаю, если он в свою очередь разместит такое же предложение в своём дневнике и возьмёт на себя те же обязательства.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Глава 5.
читать дальшеАмир сидел в комнате, предоставленной ему Вигиром, и изучал разложенную на столе карту Нарнии. Впрочем, так показалось бы стороннему наблюдателю, более внимательный человек заметил бы, что смотрел тархан сквозь карту, и мысли его были очень далеко. Еле слышно скрипнув, отворилась тяжелая дверь, и на пороге застыла в изумлении та девушка, дочь пленного лорда. Амир с нехоршим чувством в животе понял, чью комнату предложил ему гостеприимный Вигир. Девушка уже не смотрела так воинственно, как утром, и тархистанец догадался, что наместник Одиноких островов был объектом ее ненавитсти, а не он сам.
- Простите, - смутилась она. – Я думала, комната свободна, и хотела забрать рукопись...
- Ну что вы! – выдавил он из себя. – Берите все, что считаете нужным.
Девушка поблагодарила и открыла ящик стола. Амир чувствовал себя очень неуютно, и ждал, когда непрошенная гостья уйдет. Наконец, дочка лорда, прижимая к себе свитки пергамента и связку перьев, молча поклонилась тархану.
- Что это? – неожданно для себя спросил Амир.
Девушка удивилась.
- Это моего отца, летопись Нарнии с момета ее создания.
- Нет. Но он ищет любые упоминания о королях древности. Раньше он часто ездил в Нарнию, животные намного лучше нас помнят прошлое, - с грустью произнесла она. – А люди слишком изменчивы, они склонны забывать о долге и преданности, и живут лишь так, как им нравится...
Амир поежился, что не ускользнуло от ее взгляда.
- А что вы делаете здесь, на островах? – спросила она, выделев слово «вы».
- Меня отправил Тисрок, да живет он вечно, - Амир и сам понимал, что ответ был глупым.
Девушка взглянула на него со смесью презрения и снисходительности.
- Как вас зовут? – он хотел спросить о чем угодно, лишь бы она отвела глаза.
- Энай.
- Красивое имя! В Тархистане имена другие.
- И не только имена! – повела плечом Энай. Она сама не знала, почему стоит и обсуждает с тархистанцем, будущим врагом, историю Нарнии и мораль Тархистана. Она уже собиралась уходить, когда в дверь робко постучали. Слуга тархана явно был напуган и не заметил девушку, стоящую в полумраке комнаты.
- Простите, меня, о благородный тархан, и не извольте гневаться на рабов неразумных, - начал он слезливо. Амир оборвал его излияния едва приметным знаком.
-В чем дело? – строго спросил он.
Слуга судорожно сглотнул:
- Девчонка и пленный лорд сбежали, - тихо проговорил он, склонив голову. Тархан молчал, теребя пальцами по столу. Не видя, он чувствовал торжествующую улыбку Энай. «А разве пленная королева вас ничему не научила?» - не так давно спросила она. Да уж, урок был чувствительным, но Амир по непонятной причине почувствовал облегчение при этой вести. Будто кто-то снял с него груз ответственности за происходящее. Теперь сделать что-то с девочкой и пленным лордом было не в его власти. Жестом отпустив слугу, Амир медленно повернулся к Энай.
- Вы довольны?
Девушка покачала головой.
- Не радуйся унижению врага, говорят в Нарнии.
- А я ваш враг? – тихо произнес тархан.
Энай рассмеялась, и уже собиралась выйти из комнаты, когда Амир поймал ее за руку.
- Я увожу свое войско отсюда. Мы не сможем завоевать Нарнию, - с жаром сказал он. На самом деле причина была другая, и Энай почувствовала фальш.
- Уже поздно, - печально произнесла девушка. – На горизонте флот нэрцев.
Подбежав к окну, Амир заметил вдали белые паруса. Его зоркие глаза оссчитали суда – их было десять. Ном-шуид выполнил свое обещание, но еще никогда тархистанцу не было так тяжко на душе.
***
Эдмунд носился по дворцу, как угорелый. Напрасно королева Сьюзен пыталась его успокоить, блеск в глазах ее брата заставил девушку наконец оставить свои попытки. Кентавры, цокая копытами, важно ходили по главному двору. Кузницы гномов дышали жаром – там шла непрерывная работа. Пантеры, рыси, львы, тигры собрались на танцевальной поляне и держали совет. Фавны, наяды, духи воды строили корабли, белки собирали припасы. Птицы летали в разведку и передавали приказы с Одникоих островов. В последнем письме Питер приказывал собрать как минимум десять кораблей с воинами. Вооружаться до зубов, не таиться. При подходе к Скалистой гавани спрятать всех животных, оставить толко тех воинов, кто отдаленно похож на людей. «Бери только добровольцев, Эд, и не оставляй страну совсем беззащитной» - писал Питер. Верховный король не упоминал, нужно ли младшему брату плыть, видимо, предоставив решать ему самому. На сборы было совсем мало времени, и Эдмунд или сидел, запершись с Советом, и обсуждал планы, или отбирал армию из добровольцев, которых было видимо-невидимо.
Наконец эскадра нарнийских кораблей отправилась к Островам. Эдмунд не знал, что задумал Питер, и остановился так, чтоб корабли маячили на горизонте. Среди тархистанских судов Эдмунд сразу заметил нарнийский корабль, и подал условный знак. Питер, переодевшись в нэрца, решил навестить своего тархистанского приятеля. Пледрен, а с ним еще несколько орландцев, пытались уговорить короля не рисковать собой понапрасну. Люси, понурившись, молчала. Она лучше всех понимала, что, прибегнув ко лжи даже ради спасения Нарнии, Питер мучается и хочет хоть как-то выйти из этого положения с честью. Не ей, Люси, его отговаривать.
Амир встретил гостя несколько сковано. Его мысли витали далеко, и командующий флотом тархистана не прявлял радости от того, что им прислали неожиданное подкрепление.
- Я собрал большую армию, Амир-шуид, - c достоинством произнес нэрец.
Амир довольно невежливо отмахнулся:
- Да, я уже знаю. Спасибо.
- Но вы не все знаете, - с этими словами гость снял с головы тюрбан и медленым движением провел влажным носовым платком по лицу. Амир вскочил из-за стола, не обращая внимания на разлетевшиеся по комнате бумаги.
- Питер Нарнийский! – воскликнул он через несколько минут, изумленно глядя на светлокожего юношу.
- К вашем услугам, - слегка поклонился Питер. Несколько секунд длился безмолвный поединок, светло-зеленый взгляд скрестился с серым, ледяным. Амир первым опустил глаза.
- Рад официально оъявить войну Нарнии, - выдавил он из себя привычную форму обращения.
Питер не потерял самообладания.
- Позвольте узнать, за что именно?
- За посягательство на... – голос Амира снизился до сдавленного шепота. Вдруг он резко вышел из комнаты, с силой захлопнув дверь. Недоумевающий Питер бепрепятсвенно вернулся на корабль. Он не мог понять, что происходт, и все нарнийцы ломали себе голову над странным поведением тархистанского главнокомандующего. Вечером кое-то разъяснилось.
Важный тархистанец в тюрбане, богато расшитом камнями, явился на борт нарнийского корабля. Подданные четырех королей с удовольствием прекратили маскарад, и незванного гостя встретила команда светлокожих нарнийцев в гномьих кольчугах. Они выглядели как настоящие воины, а не сброд едва вооруженных и недисциплинированных мальчишек, как представляллось тархану. Он почувствовал себя неуютно, но все равно начал заготовленную речь:
- Приветствую вас, о достойнейшие жители севера! Сказал поэт, что благородный враг подобен алмазу среди кучи камней.
Питер склонил голову в знак приветсвия. И Люси вновь удивилась тому, как возмужал ее брат. В его молчании было больше слов, чем в пустой болтовне тархана. Мудрость есть только в правде, а лесть мудрой быть не может.
Тархан протянул свиток с объявлением войны. Питер лишь пожал плечами, и негромко проговорил:
- Вы упустили возможность напасть на Нарнию врасплох. Но то, чего вы еще, возможно, не поняли – Острова вам не взять. А даже если возьмете – у вас не хватит людей их удержать.
То же сказал им Амир, сместив себя с поста командующего.
- Мы не боимся Нарнии, - гордо сказал тархан. – Завтра мы будем иметь чусть атаковать вас.
Он спустился в лодочку, и в несколько взмахов весел его слуг, уже был у тархистанского корабля.