Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Есть такой тест для детей-дошкольников: ребенку дается картинка из двух кадров. На обоих изображен мальчик и скамейка, но на первом кадре мальчик бежит, а на втором спотыкается о скамейку и падает. Ребенку задают вопрос: кто виноват? И в три года большинство детей говорят, что виновата скамейка, т. к. она помешала мальчику. В пять лет уже говорят, что виноват мальчик, который не смотрел куда бежит. Происходит это потому, что в три года у ребенка не развито критическое отношение к себе. Он не может быть ни в чем виноват, а значит, мальчик, с которым он себя ассоциирует (а дети почти всего ассоциируют себя с персонажами-детьми), тоже не может быть виноват. В пять лет самокритика находится уже на другом уровне.
Но есть взрослые, у которых до сих пор виновата скамейка.(с) баш.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Лето было хорошим, только длинным. Мы ездили в Тверию, побывали в Цфате, Бээр-Шеве, Мишмар а-Негев, Алон-Швуте, Тель-авиве, рамат гане, кирьят оно.
1. Марципановый завод 2. Свечной завод в Цфате 3. Луна-парк 4. Завод бамбы в Хулоне
Благодаря врачам познакомились с разным торговыми центрами нашей необъятной родины: 1. Рамат-Ган (там вкуснейший ресторан Роладин) 2. Кирьят-Оно (туда я больше не ездок - вообще нет кошерной еды, блин!) 3. Каньон при Ихилов (а там очень вкусная выпечка в Метука)
Были в джамбури, бассейне несколько раз (папа с мальчиками, я с Агусей), и даже один раз сходили на фильм "Brave", который лично мне не понравился.
ИМХО, мы еще где-то были, но я не помню. МОжно было еще куда-то деться, но на улице было дико жарко, а музеи Гуся не любит, ждем, пока подрастет.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Немного грустно, немного хорошо - что трое детей не будут сидеть на мне 24 часа в сутки. да-да, я мама-ехидна. Жаль, что многого не успели. Сейчас надо снова строить рутины. И это здорово! Хорошей учебы израильтянам и хорошо погулять тем, кто начинает учиться 1-го сентября.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
У меня как всегда все не как у людей.Вылез на шее жутко опухший и болячий лимфоузел, врач не мудрствуя лукаво, прописала мне антибиотик, что очень меня радует, так как на следующий день повылезали гайморит, ангина и еще какая-то хрень. Теперь у меня болит все, что выше колен (воды в колене у меня, как и Гарриса, нету). Хотя и родильной горячки вроде тоже нет. Это вселенская несправедливость! Так что лежу я, без всякой родильной горячки. Болит горло, нос, шея, голова, живот, лимфоузлы подмышками, и глаза. Что радует: 1. без температуры. 2. с антибиотиками. Что не радует: 1. аппетит никуда не делся! Так нечестно! мне завтра к диетологу взвешиваться, а жрать хочется, как здоровой.
Не поминайте лихом! Вернусь, когда песок из глаз пропадет, а то кажется, что туда всю сахару насыпали.
апд: я вроде выкарабкиваюсь, антибиотики сделали из меня человека! спасибо за поддержку! пошла подсчитывать результаты игры.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
- Мама, я решила выйти замуж за Эльада. - Ты ему об этом сказала? Удивленно на меня смотрит: - А что, надо?
На следующий день. - Мама, я ему сказала, а он говорит, что хочет жениться на маме. Я ему говорю: ты что, дурак? На маме нельзя жениться! А он мне: а я не хочу на тебе жениться. тут Авигаиль становится в позу, и полным неподдельной трагедии голосом говорит: - ты что, хочешь, чтобы у меня не было мужа?
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Обнимаю ее. - Гуся, я тебя люблю! девушка, не мудрствуя лукаво, говорит: - Я себя тоже люблю. Хохочу. Гуся, серьезно так: - Это очень важно себя любить. Тот, кто не любит себя, не умеет хорошо любить других. Тут, пока я офигеваю, строго на меня смотрит: - А вот ты себя любишь? Я что-то промямлила и позорно сбежала.
На подумать. — Я без ребенка пришла. Вот карточка. Понимаю, что неправильно, вам бы надо его видеть, но Сашку очень трудно транспортировать… — У моей посетительницы усталые, но яркие глаза, прямой взгляд, правильные черты лица.
Я заглянула в толстую карточку. ДЦП с эписиндромом, шесть лет. Сильнейшие лекарства.
— Ну разумеется. Сейчас Сашкин психический возраст — года три. Он кое-что говорит, многое понимает, мы много с ним занимаемся… Но, к сожалению, психиатрам никак не удается наладить противосудорожную терапию — припадки бывают каждую неделю и это очень тормозит…
— Я понимаю… Объем движений?
— Он ползает, довольно активно. Правая рука хорошо работает, он ей все берет, может сам есть, пить, даже рисовать. Левая — хуже. Но вообще мы, конечно, в коляске.
— Ага, понятно. Чем я могу вам помочь?
— Если честно, я пришла поговорить с вами о муже, Сашкином отце. Понимаете, он собрался от нас уходить…
Я отвела взгляд и трусливо уткнулась в бесполезную сейчас Сашкину медицинскую карту. Что я могу ей сказать? Что это, к сожалению, обычное дело — мужчины-отцы часто сбегают от детей-инвалидов, не выдержав психического и физического напряжения? Что ее муж еще долго продержался — шесть лет, наверняка очень и очень непростых. Разве ей станет от этого легче? Да она наверняка и сама все это знает…
— Виктор очень помогал мне вначале. Делил все трудности, даже, можно сказать, брал на себя большую часть. Признаюсь сразу: без него я бы, наверное, рехнулась еще в самом начале: у нас есть дочь, с ней все было совершенно без проблем, мы хотели мальчика, долго его ждали и вот — этот диагноз, а потом еще и припадки… «На полное излечение не рассчитывайте, коляска, отставание в развитии наверняка, только какая-то коррекция…». И вот все это как-то… ну, понимаете: где-то есть нормальная жизнь, а мы с Сашкой из нее совершенно выброшены, как будто под стеклянным колпаком, на другой планете, в безвоздушном пространстве… Если бы не Виктор тогда… Потом уже я нашла нашу городскую организацию родителей детей-инвалидов, стала читать в интернете, научилась пользоваться социальным такси, прочими возможностями, которые предоставляет государство, мы стали ездить на наши праздники, выезды семьями…
— Вы активный член этого родительского сообщества? — уточнила я. Ей явно приятно было об этом говорить.
— Да-да, — закивала женщина. — Вы знаете, у меня вдруг организаторские способности прорезались, и творческие тоже, мы недавно с нашими детьми такой спектакль поставили…
— Виктор принимал участие во всем этом?
— Сначала да. Вы знаете, там ведь в основном женщины. Мужчины — уходят, как правило, в самом начале. А Виктор, он был там, с нами, помогал всем, таскал этих детей на руках, вы же понимаете, у нас не Европа, далеко не везде можно на колясках проехать…
— А что же случилось потом?
— Не знаю, в том-то и дело, — женщина устало потерла лицо ладонями. — Он просто сказал: все, не могу так больше, ухожу. Деньги буду давать, с Сашкой буду видеться, а дочку, как устроюсь, к себе заберу…
— А это еще почему?! — изумилась я. — Сколько лет девочке?
— Тринадцать. Сами понимаете, сложный возраст. Но она, правда, с самого начала к Сашке ревновала. Говорила: ему все, а мне ничего. Дурочка еще…
— Чем я могу вам помочь? — повторила я, искренне сочувствуя ей, но не видя дальнейшего развития ситуации. Может быть, мне следовало поработать с девочкой? Посмотреть на Сашку и придумать что-то креативное для стимуляции его психического развития? Уверена, что мать точно выполнит все мои рекомендации…
— Вы поговорите с Виктором. Пожалуйста…
«О Господи!» — мысленно воскликнула я и сказала вслух:
— Неужели, приняв такое решение, он пойдет ко мне разговаривать?
— Да, конечно… Но если все-таки… — она понуро опустила голову. — Вы ведь не откажетесь?
— Разумеется, не откажусь! — энергично закивала я, отчетливо понимая, что Виктора я никогда не увижу.
* * *
Он пришел на следующей неделе, в первый же вечерний прием. Невысокий, некрасивый, кряжистый, с седыми висками.
Представился, сел и молчал, как будто в ожидании. Чего он ждет? Зачем вообще пришел? Просто, чтобы потрафить жене?
— Вы, вероятно, полагаете, что я — слабосильная сволочь, крыса, бегущая с тонущего корабля? — начал, наконец, Виктор.
Ну, приблизительно я так и думала, но решила быть дипломатичной:
— От вашей жены я знаю, что первые годы жизни Саши вы принимали активное участие в его выхаживании, адаптации. Возможно, теперь вы просто устали от всех этих хлопот, тревог, припадков, неясных перспективы или даже от их отсутствия…
— Устал, — кивнул мужчина. — Но, поверьте, не от того, что вы перечислили.
— А от чего же?
— Наверное, это прозвучит тривиально и эгоистично, но мне хочется нормальной, обыкновенной жизни. Для себя и дочки хотя бы, если уж нельзя иначе.
Да уж, во всяком случае, в откровенности ему не откажешь.
— Виктор, вы же прекрасно понимаете, Сашино состояние…
— Да ни при чем здесь Сашкино состояние! — внезапно вскричал мужчина, в раздражении хлопнув ладонями по коленям. — Поймите вы: я не от Сашки ухожу! Он, какой ни есть, мой сын! Ну инвалид, и что?! Раньше, когда родовспоможение было на уровне плинтуса, чуть не в каждой семье был дурачок, или расслабленный, или еще что-то такое… И что с того? — жили себе дальше!
— Виктор, объясните, — я действительно перестала понимать происходящее.
А у Виктора (я была уверена почему-то — или жена упоминала? — что в обычной жизни он молчалив) внутри как будто прорвало плотину:
— Нет обычной человеческой жизни! Политика? Права детей-инвалидов. Надо бороться! Культура? Надо организовать экскурсию для «наших». И — безобразие! — кто-то там в коляске на какую-то выставку не смог попасть. Что за выставка — неважно! Читает и-нет часами, чуть не всю ночь — только эти форумы, только про это разговоры, как будто ничего другого и вовсе нету. Педагогика? Как занимаются с умственно-отсталыми. Спорт? Олимпийские игры для инвалидов. Бытовые проблемы? Сашка, Сашка… Плюс бесконечные обсуждения по интернету, кому, что, где положено от государства. Стала такой докой в этом вопросе, я даже удивляюсь. А я неплохо зарабатываю, между прочим, нам и так хватило бы. Семейные праздники? Я вообще молчу. Дочку тоже таскала, заодно с нами, пока та не отказалась наотрез, говорит: папа, мне кажется, что я тоже — умственно-отсталый инвалид. А тебе не кажется? Может, как-нибудь для разнообразия съездим куда-нибудь просто семьей, ты же сможешь Сашку до костра на руках донести, да он и сам ползает… Или, еще лучше, давайте оставим Сашку бабушке на пару дней и пойдем в длинный поход пешком, ты, мама и я, и какую-нибудь достопримечательность посмотрим… Сказал жене, а она в крик: да, вам неприятно смотреть на этих детей, ты закрываешь глаза на их проблемы, как и все общество, а дочка — просто эгоистка!
— Вам кажется, что жена слишком погрузилась в проблемы Саши и общества семей с детьми-инвалидами, отодвинув все прочие аспекты жизни?
— Не отодвинув даже, а просто императивно назначив их неважными и нестоящими по сравнению с главным… Мне кажется, что это неправильно в корне. Я за то, чтобы Сашку приспосабливать к нам, а не нас — к нему. И я уверен, кстати, что это возможно. И не я один. Я ведь со многими отцами по этому делу общался. Многие именно от этого и уходят, не от детей, а от зацикленности этой.
— Вы пробовали говорить об этом с женой?
— Сто раз. Она либо плачет, либо встает в позицию такой матери Терезы и обвиняет меня во всех смертных грехах. Когда я сказал, что ухожу, дочка на колени бросилась: папа, и меня забери, я буду тебе обед готовить, все тройки подтяну и с Сашкой буду приходить сидеть, когда надо.
— Давайте попробуем поговорить еще раз.
— Давайте, что ж. Я вот сейчас проговорил все вслух, и мне даже как-то легче стало.
* * *
Мы честно пробовали. Не один раз. Во всех возможных сочетаниях — муж с женой, мать с дочерью, все трое.
Не получилось.
«Как хорошо, что у меня есть «наши», люди, которые в минуту предательства меня по-настоящему понимают и всегда готовы поддержать! Они с самого начала сказали мне, что все бесполезно, и он все равно сбежит. А вот от тебя я не ожидала, у тебя же у самой когда-нибудь дети будут…» — бросила мать дочери и ушла с гордо поднятой головой.
«Вы все еще будете уговаривать меня остаться?» — горько спросил Виктор.
Знаете в тексте была фраза которая меня цепанула: "не мы должны приспосабливаться к инвалиду, а он к нам". Так вот мне кажется что на самом деле, мы должны приспосабливаться с двух сторон.
И инвалид должен приспосабливаться к обществу и общество к инвалиду. Давно известно что нельзя построить здоровые отношения если одна сторона постоянно идет на уступки. И этот принцип верен и для отношений между мужчиной и женщиной, и между детьми и родителями, и между государством и инвалидом.
И это значит что внимание нужно уделять всем, а не только тем кто в нем нуждается больше всего. Как то так
Потащено у katoga 1) Фредерик Браун. Кратчайшая страшная история из когда-либо написанных.
” Последний человек на Земле сидел в комнате. В дверь постучались.”
2) Когда-то Хемингуэй поспорил, что сочинит рассказ из шести слов (англ.), который станет самым трогательным из всех ранее написанных. И он выиграл спор.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Думаю, что на деле просто устала. Кто придумал, что трех-четырехлеткам обязательно нужны каникулы, тот просто гад. Гуся капризничает, мальчики ругаются. Невролог мне не перезванивает, надо ехать к гастро, а мне дико впадлу. мне вообще все лень делать, с врачами связанное. Но не могу не делать, потому что потом меня мучит совесть, что я не сделала важную вещь детям.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Она пацанов конкретно задолбала. у нас есть полкомнаты, которую использовали под типа кабинета, но там слишком мало места, чтоб нормально работать. Поэтому хотим разрести завалы, отдать половину книг и переселить туда Гусю. Ищу кровать, чтобы ребенок спал высоко, а под ним были ящики-стол-что-то еще интересное.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Мы тут собирались собраться с дитями. Каникулы, кайф, давай приезжайте в гости, а? у нас есть чудесный ган шаашуим возле канйона, в котором потом можно накормить чад мороженым.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Ханя купил себе эту книгу на день рождения и за шабат проглотил. Я проглотила вместе с ним. Ханю больше всего впечатлили простые числа, а также математические загадки. Он очень сокрушался, что не умеет быстро возводить числа в степень. Когда я попыталась спросить, видел ли он что-то общее между собой и Кристовером, Ханя сразу же сказал: - математика. А потом, преданно заглядывая в глаза, спросил: - а почему говорят, что он аутист? он же вполне нормально общается с людьми! - А что в его поведении ненормального? Подумав: - то, что он бьет людей, если его трогают. Все остальное, по Ханиному мнению, было вполне нормально. "он же не просто так не есть желтое и коричневое, у него есть причина!" "Он не просто так молчит в ответ, а думает, что сказать"
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Совершенно взрослый человек, даже поразительно! Очень самостоятельный, погруженнй в свою жизнь, свои книги, свои мысли. Пусть будет счастливым - это самое важное!
Часть гостей уже ушла, часть осталась ночевать.
Рааскажу, что мы в конце концов делали. читать дальшеХаня решил, что его день рождения будет путешествием по планетам. На каждой планете было или опыт, или игра, или соревнование. По теме планеты. Опыты по настоянию Хани.
1. Солнце - опыт со свечей. Перед зажженой свечей ставим бутылку, дуем на бутылку - и свеча гаснет.
2. Луна - прыжки в высоту. Объяснили детям, что на Луне можно подпрыгнуть намного выше, чем на Земле, из-за уменьшенной силы тяжести.
3. Меркурий - чернила, проступающие при нагревании. Дети написали Хане поздравления молоком, а потом эти невидимые письма подержадли над огнем.
4. Венера - вызываем дождь. Чайную ложку положили в холодильник, а потом поднесли к носику кипящего чайника. С ложки полились капли.
5. Земля - игра "Намек". На Земле живут люди, которые не всегда себя хорошо ведут. Было совершено убийство, и надо угадать, кто его совершил. (настольная игра, которую Ханя получил на день рождения)
6. Марс - красная планета. Делали опыт несмешивающихся жидкостей. а) слой сильно соленой воды, подкрашенной красителем. б) слой красного вина. в) слой масла г) слой спирта, тоже подкрашенного красителем. Наливать тоненькой струйкой, лучше всего по стеклянной палочке.
7. Юпитер - самое сильное притяжение. Армрестлинг.
8. Сатурн - кто дольше сможет крутить на руке обруч.
9. Уран - игра в составление маленьких слов из одного большого (на иврите это почти самое длинное название планеты)
10. Нептун - опыт с температурой воды. В левую миску наливают горячей воды, в правую - холодной, а посредине теплой. надо подержать левую руку в левой миске, а правую - в правой. А потом одновременно обе руки опустить в среднюю. Получится, что правой руке вода покажется горячей, а левой - холодной.
Ханя постоянно повторяет, что Плутон не считается планетой, так что плутон мы не делали.
Ну а потом кушали пиццу, а теперь они смотрят Шрека и кушают попкорн, который я только что сделала в сковородке, спасибо за эту идею диетологу Сефы.
Дети подарили Хане: паззл на 500 кусочков, настольную игру, красивый набор механического карандаша, стержней и ластика, а также прикольную штуку - сигнализация. Мы купили ему вышеупомянутый "намек" тут есть на иврите описание игры he.wikipedia.org/wiki/%D7%94%D7%A8%D7%9E%D7%96_(%D7%9E%D7%A9%D7%97%D7%A7) Родители - карточку в книжный на двести шекелей, тетя - новый ремикуб, его любимейшая игра. А дед мой подарил деньги, на которые Ханя купил себе самодельный фотоаппарат.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Приметы
Когда Ира, в сопровождении подруги детства Яны, ехала на последнюю примерку свадебного платья, дорогу им перебежал черный кот. Или кошка, Ира не очень-то присматривалась. Яна сразу же насторожилась. - Говорила тебе, что зря ты за него выходишь! – завела подруга привычную песню. – Неужели с твоей внешностью не могла найти нормального парня? Ира не отвечала. Что значит нормальный парень в представлении Яны, Ира знала. С хорошей зарплатой, квартирой и машиной. И чтоб не пил. А вот что это значит для самой Иры, она не знала до сих пор. И поэтому ехала примерять свадебное платье. читать дальшеКогда Виталий сделал ей предложение, она заплакала. От волнения, от счастья – как ей казалось. Все радовались предстоящей свадьбе, кроме Яны. Ира предпочитала думать, что подруга ей слегка завидовала. Позже Ира поняла, что просто была благодарна ему за принятое решение, за то, что от нее уже ничего не зависило. Практически ничего. Несмотря на черную кошку, жили Ира с Виталиком достаточно мирно, порой Ира немного обижалась, порой Виталик немного злился. Но в целом не было ни одного серьезного скандала, пока не родился их сын. На шестом месяце Ира сильно мучалась от жары, и, несмотря на предупреждения мамы и подруг, что стричься беременным нельзя, сделала себе короткую, мальчишескую стрижку. Виталик оценил, а вот мама, по Ириному представлению, затаила камень, чтобы вытащить его, когда придет время. Время пришло за день до выписки. У малыша нашли желтушку и оставили лежать под лампой. - Вот видишь! – торжествовала мама. А я тебе говорила! Тему выписали два дня спустя, он рос слабеньким и болезненым, и Ира привыкла говорить себе, подругам и маме: - Конечно, это все потому, что примета была плохая. Нельзя мне было стричься... Виталику она никогда не смела заикнуться о приметах, потому что он сразу взрывался и просил не нести ерунды. Когда Теме было три месяца, они крупно поссорились. Виталик еще что-то кричал, а у Иры в голове вертелось только одно: "кошка, кошка, волосы, кошка, волосы". - А знаешь, мне перед свадьбой черная кошка дорогу перебежала, - тихо сказала Ира, прервав тираду мужа о немытой посуде и о надоевших пельменях. Виталик надолго замолчал. Он рассматривал жену, как будто видел ее впервые в жизни. - Ирка, тебе же удобно в это верить. Ты же умный человек. Подумай, зачем тебе эта глупая вера в приметы. Ира предпочла забыть об этой странной фразе. Вспомнила она о словах мужа только два года спустя, когда Виталик собрал вещи и ушел. Яна приехала утешать подругу (или злорадствовать?), и вспомнила о той злополучной кошке. - Ничего не поделаешь, примета такая была. Хорошо еще, что раньше не разошлись. Впервые в жизни Ира вспылила настолько, что ей захотилось разбить стоящий на столе кувшин. - Глупости! – кричала она. – Мне было удобно во все это верить, чтобы не чувствовать ответственности и вины! Чтобы ничего не менять! Чтобы у меня было оправдание ничего не делать! Яна от изумления не знала, что сказать. - Я еду к Виталику, а ты посидишь с Тимой, - твердо сказала она, захлопывая дверь и не давая Яне возмутиться или возразить. Перед самой автобусной остановкой ей перебежала дорогу черная кошка.
еще рассказ участницы игры тут vertushka.diary.ru/p179283769.htm