Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Что привезла Ночной Попутчик С больным горлом самое оно! Но уж больно мороженное вкусное! А теперь надо спать. Все, меня оставили в покое и это хорошо. Давно у меня не было скандала в интернете.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
1 кусьЭстер снова проверила рюкзак. Как ни собирайся, что-то постоянно забудешь! Зарядка от сотового осталась на столе, зубная паста наверняка еще в стаканчике. Как всегда, не укладываешься в последние пять минут. - Эська, ты идешь? – Равиталь скручивала отросшие за лето волосы в косу. Эстер, подпрыгивая, застегивала босоножку. - Иду уже! Они бежали за уходящим автобусом, а тяжелые рюкзаки мешали. Равиталь помахала людям на остановке рукой, чтоб они задержали автобус. - Девочки, быстрее! – крикнул им, высунувшись , мальчик в новенькой военной форме. Эстер споткнулась – ей показалось, что это Олег. Но это был просто похожий на него солдат. Совсем молодой, их ровесник. Они тоже едут служить, пусть без формы и без армии. Эстер торжественно спрятала билетик в кошелек. Это ее первая самостоятельная поездка, пропуск во взрослую жизнь. Равиталь будет жить с ней и еще тремя девочками в трехкомнатной квартире в Иерусалиме. Но каждая будет уходить на службу в другое место. Равиталь – в больницу, в отделение диализа. Она, Эстер, в детский сад для аутистов. - Эська, ты в это веришь? - Во что? – удивилась она. - Что мы закончили школу, и идем служить? Эстер улыбнулась знакомому пейзажу за окном. - Нет, не верю! Я не верю, что этот ужасный год, наконец, закончился. Равиталь деликатно замолчала. Впрочем, они уже не раз обсуждали все, что произошло в двенадцатом классе. Для Эстер это был тяжелый год. Женя рыдала, что не сдаст экзамены, Маша в два часа ночи вдруг вскакивала перечитывать конспекты, а Карина каждые пару дней шумно ругалась по телефону со своим парнем. Равиталь и Элихай говорили каждый вечер, и эстиной подруге приходилось уходить за пределы ульпаны, чтоб не занимать телефон. Эстер оставалась одна, но не столько сердилась на подругу, сколько со все большей горечью понимала: отношения с Олегом зашли в тупик. Все больше разговоров за полночь, писем и обид, и все меньше понимания. Их последний разговор она помнила до последнего слова. В этом году перед Пуримом решили устроить КВН. Пять школ, три девчачьи и две школы мальчиков, готовили представление. Настя и Катя писали тексты, Карина стала режиссером, а Оля оказалась самой способной актрисой. Их школа заняла почетное третье место, а победили мальчики из школы Олега. КВН провели в Иерусалиме, и Эстер отпросилась у мадрихи, чтоб переночевать у Прунеров. Олег пошел проводить ее, и некоторое время они шли молча. - Насть, ты уже знаешь, что будешь делать в следующем году? - спросил Олег. Почему-то сегодня это обращение ее особенно разозлило. - Не знаю еще. Ездила проверять школы и больницы, но пока Иерусалимский садик мне больше всего нравится. - А я в армию иду. - Я знаю… Как будто все это уже говорилось много раз, и нужно было найти какие-то новые слова, но они не находились. 2-й кусь- Почему у нас с тобой все как-то не так? – в сердцах спросил вдруг Олег. - А чего ты ждешь от наших отношений? Олег задумался. - ну… просто, чтоб было хорошо. Чтоб нам было приятно вместе находиться. Эстер покачала головой: - Я не смогла бы выйти за тебя замуж. В моем доме должны соблюдаться заповеди. - Настя! – Олег закатил глаза, - нам еще нет восемнадцати! Причем тут замуж? - А зачем иначе встречаться? Я буду соблюдать заповеди, насколько смогу, - твердо сказала Эстер. – Ходить и разговаривать обо всем на свете – мы занимаемся этим третий год. Большего не будет. - Тебя испортила твоя Наташа. Забивает голову ерундой, - зло сказал Олег. - Нет, - Эстер удивилась своему спокойствию. – Просто до меня в моей школе достучались. А до тебя нет. - Это же абсурд! – Олег остановился, вынуждая остановиться и спутницу. – Мы ссоримся из-за чего-то, что может помешать нам лет через пять. Я не понимаю, почему ты стала такой. - Не понимаешь, - согласилась Эстер. – Именно поэтому нам не по пути. Спасибо, что проводил! Она быстрым шагом пошла по той самой улице, где они шли почти два года назад. Сейчас Эстер уходила одна. - Настя! – крикнул ей вслед Олег. - Меня зовут Эстер, - бросила она через плечо.
Второй тяжелый разговор предстоял с мамой. Как они с Равиталь не репетировали его, все равно Эстер вышла из будки с автоматом вся взмокшая. - Ты хочешь сказать, что обманула меня? Бросила меня и свою сестру тут одних? – мать говорила холодно, тоном и голосом подчеркивая обиду. - Мамочка! Приезжайте сюда, я буду так рада! – она чуть не плакала. - Ты знаешь, Анастасия, я считала всю эту затею глупой с самого начала. Но сейчас… Мне нечего сказать. Я только надеюсь, что жизнь тебе подставит подножку не тогда, когда будет слишком поздно. Эстер шла в ульпану, спотыкаясь. Она знала, что не могла поступить по-другому. Но выходило, что цена за ее правду слишком высока. Олег, теперь мама. Кто еще? Может быть, ей стоило найти другой выход? Компромисс? Она шла, чтоб готовиться к пасхальному семинару. Там ее ждало третье событие, из-за которого ей оставалось только ждать, когда закончится год. 3-й кусьВообще-то Эстер не хотела туда ехать, потому что там должен был быть Олег. Но кто-то вроде бы сказал, что Олег не приедет, и Равиталь уговорила ее ехать. В Шадмот-Мехола, еще не совсем на Голанах, но уже и не в пустыне, разместили наалешек из тех де пяти школ, что были на КВН. Впервые решили попробовать, что будет, если сделать смешные отряды из разных школ. Эстер попала с Меленой, Катей и Олей в отряд к Рути, той самой, что когда-то приезжала к ним в школу. Ей нравилась Рути, она подошла поздороваться, но вожатая, еле ответив на ее улыбку, вышла. Недоумевающую Эстер позвали, и, как-то странно отводя глаза, спросили, не хотела бы она быть вместе с Равиталь, в другом отряде. Эстер не сказала ни слова. Она не знала, стоит ли обижаться, сердиться или просто недоумевать. Она не могла вспомнить ни единой своей размолвки с Рути, и все же та отказалась заниматься с ней. Ночью Эстер спросила у Равиталь, понимает ли она хоть что-нибудь. Конечно, это был риторически вопрос. Но ее подруга, помолчав, сказала: - Да, я знаю. Но прости, не могу тебе сказать. - Ты от меня что-то скрываешь? – изумилась и обиделась Эстер. - Это не мой секрет. Эстер долго не могла заснуть. Она тихонько заплакала от того, что не могла понять, виновата ли она в чем-то и что вообще происходит. На следующий день приехали солдаты: Элихай, Йоав и еще несколько человек из их Наале, как раз получившие регилу (отпуск из армии) на Песах. С Равиталь стало невозможно разговаривать, н Эстер понимала подругу. Ей не так часто доводилось видеть Элихая. Эстер не хотела ехать в поход на Голаны, но потом решила не демонстрировать свою обиду. Она шла одна, почти не замечая разодетых во все цвета радуги гор. И только когда они должны были идти по дну небольшого ручья, Эстер оживилась. Йоав оказался неподалеку от нее, и они завязали интересный разговор о географии и истории Израиля. Эстер старалась не смотреть в сторону Рути, и не замечать недоумевающих взглядов Оли и Кати. Приятно знать, что кто-то еще так же не понимает происходящего. Возможно, это было только плодом ее воображения, но Рути слишком часто оглядывалась в ее сторону. Сдав последний экзамен, распрощавшись с ульпаной, Эстер вздохнула свободней. Она еще не знала, что с прошлым не так-то просто распрощаться.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
У моего мужа через две недели День Рождения. Но не просто - а 30 лет! Б-же, какие мы старые Кто знает Хаима, понимает, как тяжело купить ему подарок. - Что тебе подарить? - Книги. Нет уж, он и так все время сам себе их покупает.
В прошлом я покупала ему или афтершейф, или какую-нибудь религиозную атрибутику, покупала музыку, молитвенник, и даже книги, когда совсем воображение не работает. Придется купить портрет рава Соловейчика
Найдено на просторах сети Эта сцена произошла в британском самолёте, совершавшем рейс из Йоханессбурга (ЮАР) в Лондон. Белую женщину, в возрасте около 50-ти, посадили рядом с негром. Весьма этим обеспокоенная, она позвала стюардессу:
- Вы наверно не заметили, но вы посадили меня рядом с чёрным. Я не давала согласия сидеть рядом с представителем этой отвратительной группы. Пересадите меня на другое место!
- Успокойтесь, - ответила стюардесса, - почти все места на этот рейс уже заняты, я пойду проверю, есть ли свободное место.
Стюардесса ушла, но через пару минут вернулась:
- Мадам, как я и предполагала, свободных мест в эконом-классе нет. Я говорила с капитаном, и он сообщил мне, что и в бизнес-классе мест нет. И всё же, у нас есть место в первом классе.
И прежде чем женщина успела ответить, стюардесса продолжала:
- Это весьма необычная для нашей компании ситуация - позволить кому-либо из эконом-класса сидеть в первом классе. Не смотря на это, в виду сложившихся обстоятельств, капитан считает, что это просто скандал - позволить кому-либо сидеть рядом с кем-то настолько отвратительным.
Она повернулась к негру, и сказала:
- Поэтому, сэр, если вам будет угодно, возьмите свою ручную кладь - вас ждёт место в первом классе.
В этот момент остальные пассажиры, шокированные тем, чему им пришлось стать свидетелями, встали и стоя аплодировали.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
читать дальшеЯ вот правда не знаю, что делать. Голова немеет, нога немеет. Сильно кружится голова, и болит, зараза. И ухо болит. И вообще мне все надоело. Врач со скрипом дала мне больничный еще и на завтра. Спать уже не могу, а делать что-то тоже не могу. Блин. К врачам не посылайте, была. Просто пожалейте. Или приезжайте в гости.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Или не ухо? Короче, что-то болит. Немеет голова, а в ухе что-то взрывается временами. и кажется, что что-то течет из него. Это не отит. Как всегда, наших местный врачей это совершенно не волнует. Отита нет, а все остальное их не колышит. [J]Меня не видно.[/J] меня напугал всякими бяками. Сижу дома по этому поводу.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Мой список (что вспомнилось)
Список Шиндлера - самый конец. Призрак Десятое королевство Дом у озера - несколько раз Когда Нарнию смотрела в кинотеатре - плакала. Блуждающие звезды Скрипач на крыше - рыдала навзрыд Гараж Небеса обетованные Пиф-паф, ты покойник (чудесный фильм! очень тяжелый и очень мудрый) Чучело
Альма-матер... Пару дней назад, после того как я постоянно рассказываю в каком красивом и зеленом универе я учусь, моя мама попросила меня сделать снимки «Бар Илана». Я как полагается хорошей дочери выполнила ее просьбу, ну и за одно решила поделиться с вами снимками своего альма матер, надеюсь вам будет интересно.
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Поспрашивала подруг, у которых дети-ровесники Гуси. -Шкодничают? - спрашиваю - Конечно! Игрушки разбрасывают!
Игрушки мы разбрасывали последний раз в полгода. Теперь Авигаиль может выковырять мамину любимую помаду и раскрасить ей стены. Выливать суп в чашку с соком и обратно. Залезть в миску с салатом и аккуратными кучками раскладывать его по столу. Вытащить всю одежду из шкафа и по очереди приладывать к себе. Выливать шампунь на пол и посмотреть, что получается. Специально разливать по полу воду, чтоб потом прнести тряпку и вытирать. Понабирать что-нибудь на компьютере, залзть в интернет на сотовом или посылать странные сообщения моим подругам. Включать и выключать телевизор, самой запихивать диски в двд. Или достать диск из коробочки, поставить коробочку на место, тчоб мама не заметила, а диск спрятать в шкафу на ханиной полке. поснимать белье с веревки и куда-то запрятать. накормить куклу шоколадом. вытащить все влажные салфетки и разложить их сушить на диване. залезть к хане в рюкзак и достать оттуда тетради, написать что-нибудь хане на память, и спрятать в ванне пенал. Засунунть маме в сумку машинку, или подложить под подушку недоеденное печенье. Залезть в мамины туфли и ходить в них по квартире. Порисовать фломастерами в папиных книгах.
В общем, нам весело. Хотите ходячее торнадо на пару дней?
Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
Меня разбудил телефонный звонок. На мое сонное «Але!» записанный голос радостно сообщил, что занятий в школах и садиках сегодня не будет, потому как подморозило и дети могут упасть. Конечно, вместо того, что отсыпаться, две конопатые мордашки выглянули из детской. - Кто это был, мама? – спросил старший. - Почему утром звонили? – поинтересовался младший. - Спите! Позвонили сказать, что пришла зима. Я переступала босыми ногами по холодному полу, и с тоской думал о теплом пуховом одеяле. - Зима пришла уже давно, три недель назад, - рассудительно сказал младший. – Дождь и грязно на улице. - И зачем об этом говорить по телефону? – недоумевал старший. Я решила рассказать детям о совсем другой зиме: со снегом и с коньками, со снежками и сосульками. Достала свои фотографии, но мальчики смотрели на них, как на интересную сказку. - Это как в Нарнии, да, мам? – старший гордился своей догадливостью. – У тебя, когда ты была маленькой, тоже была Белая Колдунья? Я сбежала досыпать, поставив детям мультики про снеговика. Мне снился родной город, усыпанный снегом, прозрачные дорожки, по которым мы катались, не боясь синяков, и скованная зимним дыханием речка. Мои дети не удивляются при виде пальм и несколько раз были в пустыне. Но здесь, в другой стране, почти в другом мире, они ни разу не падали, поскользнувшись на серебряной зимней дорожке. Это вовсе не значит, что они не умеют падать. Усыпанные веснушками носы и худенькие коленки никогда не заживают до конца. Просто здесь, куда я уехала , и где они родились, не бывает холодов. Мы живем в мире, где выпавшие три миллиметра снега останавливают всю жизнь в стране. В Израиле нет ни одежды, ни обуви, ни снегоуборочных машин. Раз в году, когда ниже ноля, все сидят дома или играются в снежки. А потом, когда снег тает, возвращаются к привычной жизни. Поспать, конечно, не удалось. Мальчики достали резиновые сапоги и собрались гулять. Они никак не могли понять, почему нельзя пойти в садик, и чем отличается мокрый асфальт от подмерзшего. С радостным воплем выскочив на улицу, старший, не пробежав и двух шагов, шлепнулся. - Ой! – обиженно сказал он. – Почему так? - Скользко, - научила я мальчиков новому слову. – Так бывает зимой в других странах. Я вспоминала, как папа катал меня на санках, и как я мечтала, чтоб мне подарили коньки. И никогда не думала, что буду в январе злиться на эту ужасную погоду, надевая свитер вместо кофточки с длинным рукавом. И что мои дети будут считать снег сказкой. Обычной блестящей сказкой, как елочной мишурой. Твердая вода бывает в холодильнике, Новый Год в сентябре, летом не идут дожди, от края до края родной страны можно проехать за пару часов. Мальчишки продолжали бегать и шлепаться друг на друга с веселым хохотом. К ним в гости пришла Белая Колдунья и подарила дыхание Севера. А мне передала привет из детства. - Эй, дети! Смотрите, как надо! Я разбежалась и прокатилась по подмерзшей лужице расплавленного серебра.